Была сегодня на "Прогулке", довольно нашумевшем фильме. Он, безусловно, замечательный. Весь прошел на одном дыхании и парочке глубоких пораженных вздохах-выдохах. У меня даже сердце сжималось по-настоящему, а не только на словах.
Но все это веду я не к тому, как прекрасен фильм. Меня больше заинтересовало то, что он мне дал. Или не дал, я пока не разобралась.
После окончания я вышла переполненная эмоциями: такой сюжет, да еще и в трактовке Земекиса и исполнении Гордона-Левитта. Но когда первая волна экзальтированного экстаза сошла, мне в голову кое-что пришло. Чем именно являются все эти положительные эмоции? Простой радостью от лицезрения хорошего искусства? Или это искусство просто приоткрыло дверку, в которую хлынуло что-то давно забытое?
Пожалуй, стоит объяснить вот что. Я всегда чувствую себя так, будто мое сознание покорно влачит свое жалкое и неудобное существования, колыхаясь в кисельном океане. Думаю, именно поэтому я за всю свою жизнь так и не написала начего окологодного — мое сознание слишком занято этим всепоглощающим неопределенным чувством. Я говорю "неопредеденным", потому что это одна из главных его характеристик. Бывают хорошие, бывают плохие, бывают, не знаю, пугающие, а у меня неопределенное.
Когда же я шла домой из кинотеатра, мое сознание замечало такие вещи и так их характеризовало, как я бы не смогла придумать, поставь себе такую задачу и обозначь срок в две недели. Даже этот текст существует, потому что те эмоции все еще владеют мной.
Так какова же схема? Хорошее кино вытаскивает мою голову из киселя, позволяя сделать хоть вдох, или оно и есть вдох, наполняющий меня и дарующий возможность на деятельность, в не на тупое заполнение жизни? Или же просто стечение обстоятельств и постановка планет подарило мне это состояние по нелепой случайности?
Мне бы хотелось это узнать. Мне бы хотелось надеяться, что завтра оно не пропадет(но я знаю, что пропадет). Потому что 73 процента времени я чувствую так, будто без возможности просто складно написать мысли в электронных дневник, не говоря уже о недорассказах, я убью себя раньше двадцати семи.